Уже полгода Лера дома, очень трудные и очень счастливые полгода. И я не могу перестать думать о том, как же так получилось?! Как вышло, что мой ребенок с рождения до 4х лет жил один, как вышло, что она стала не нужна своим кровным родителям и бабушкам с дедушками, почему вообще происходит так, что у нас в стране почти всегда медперсонал уговаривает маму оставить ребенка с синдромом Дауна на попечение государства. Может быть биологическую маму Леры тоже отговаривали её забирать, я не знаю. Вот как это....? у мамы же наверняка пришло молоко, родители наверняка готовились к её появлению, что-то купили, выбрали имя, а потом в один миг отказались сразу после рождения. Почему??? Зачем вот это «вы не справитесь. они неуправляемые. «таким» детям лучше в детдоме» ? Если это всё неправда, то зачем?? Почему мой ребенок от одиночества бился головой о бортик кровати много месяцев, до глубоких шрамов на лбу, и её не сажали в мягкий манеж, а просто написали в медкарте «ребенок неадекватен, бьётся головой»? Почему она в 4 года весила 9 килограмм и была 83 см ростом, не умела ходить и стоять без опоры, ничем не интересовалась и в итоге просто лежала целыми днями, но никого это не волновало? Вот в этом заключается забота государства по мнению многих? Сыт, присмотрен и сиди овощем, не отсвечивай. Это бесконечно тяжело, - осознавать, что изменить я ничего не могу- ни то, что в какой-то момент она поняла, что кричать бесполезно, никто не придет, и сдалась, ни что когда-то просто перестала расти и замерла, что её разум и тело, скорее всего, поняли, что жить не зачем и не для кого, что надо начинать умирать, и её рвало всей едой, что она съела. Зачем жить, если никто не любит? И это было не какое-то ужасное место, это обычный региональный дом ребенка, где детей кормили, переодевали, играли как могли чьи-то чужие равнодушные руки.
Самые первые месяцы дома было на самом деле тяжело - Лера кричала часами без видимой причины, била и царапала себя, билась головой, не могла расслабиться на руках, иногда я не могла её переодеть, потому что тельце было деревянным и совсем не гнулось, вцеплялась в шею намертво и я жила неделями с ней в обнимку;
но самое невыносимое вот это - понимать, что система калечила психику ребенка, а меня рядом не было. Прямо сейчас так же выживают - существуют в детских домах тысячи детей; прямо сейчас какая-то женщина пишет отказ от своего ребенка; прямо сейчас какой-то крохотный человек остаётся один на один со своей травмой. Это огромный груз в моём сердце.
Да, годы в доме ребенка из памяти её не испарятся, как многие считают, якобы дети не помнят и не осознают; что травма ненужности своей кровной маме будет с ней всегда, и тем не менее Лерка замечательный жизнерадостный человек сейчас, с отличным чувством юмора, с огромным желанием жить и узнавать новое. Это только полгода дома, полгода любви против четырёх лет одиночества.
Я прикреплю сюда её видеоанкету, которую я до сих пор не могу спокойно смотреть и, наверно, не смогу никогда. Просто чтобы был виден масштаб трагедии маленького человека. Не должно быть детских домов и всей этой ужасающей системы. Вот так быть не должно точно.
